 В памяти всплыл голос отца, наставлявшего ее сводных братьев, когда они были совсем юными: "Будь на то воля Господня, чтоб вы погибли в руках врага, сделайте это храбро. Умирая, бейтесь как воины. Как Уолдорфы! Умрите в бою…"
Лошади резко встали, и без того сильно бьющееся сердце ее заколотилось вдвое быстрей. Со всех сторон доносились звон металла о металл, топот солдат, а потом она услышала голоса пленников - мужчин, слезно моливших о пощаде:
- Сжалься, Волк… Смилуйся, Волк… Жуткий хор превратился в вопль, а Блэр бесцеремонно стащили с коня.
- Чак, — кликнул ее захватчик, — постой… мы тебе кое-что привезли!
Блэр резко опустили на землю, подтолкнули вперед. Ноги ее затекли, она пошатнулась и тяжело рухнула на колени. "Умри как Уолдорф. Умри отважно. Умри в бою", — песней звучало в ее душе, пока она безуспешно пыталась подняться. Над нею впервые раздался голос Волка, и она поняла сразу, что это он. Голос был ошеломляющим, страстным, казалось, он шел прямо из преисподней.
- Что там? Надеюсь, какая-нибудь еда.
Веревка, связывающая руки, вдруг разом ослабла. И в тот же миг, когда плащ упал, сжала кулачки, яростно бросилась на черного дьявола, нa вздымающуюся перед ней тень и ударила в крепкую костистую челюсть.
— Чудовище! — завопила Блэр. — Варвар! — И вновь замахнулась, но на сей раз кулак ее был пойман, ловко и больно стиснут, занесенная рука заломлена за голову. - Дьявол! - прокричала она, вывернулась и нанесла сильный удар в подбородок. — Сатанинское отродье! Похититель невинных…
- Да что ж это… — взревел Чарльз Басс, схватил противницу за талию и оторвал от земли, держа в воздухе на расстоянии вытянутой руки. Это была ошибка. Нога, обутая в башмак, снова дернулась и угодила Чаку прямехонько в пах, отчего он сложился едва ли не пополам.
- Ах сучка! — крикнул он, бросая ее от изумления, боли и злости; потом вцепился в шерстяную накидку, прихватив вместе с ней и прядь волос, запрокинул Блэр голову и прорычал:
- Замри!
Сердце Блэр бешено стучало, кожу на голове саднило, она зажмурилась в ожидании удара могучего кулака, который ее, несомненно, убьет.
Но его не последовало.
Умирая отчасти от страха, отчасти от смертельного любопытства, она медленно открыла глаза и впервые по-настоящему увидела его лицо.
|